Читать интересную книгу В раю не плачут [СИ] - Д Кузиманза

3

Я надеялась, но к бассейну он не вернулся. Я обошла их все. Все пять. Как видно, Артур пошел к морю или отправился на экскурсию.

Последним шансом было найти его вечером у подсвеченных бассейнов или на открытой площадке с плетеными столиками. Я заняла стратегически удачный пункт наблюдения на лежаке, с которого мне была видна и площадка, и бассейн.

Удача! Еще не сгустились сумерки, как я увидела моего ангела. Вдалеке, на пляже. Он шел по краю прибоя, пенистые волны заливали его ноги до колен, штанины намокли, но ему было не до этого. Рубашку нес в руках. Я закусила дрожащие губы и небрежно, чтобы скрыть волнение, бросила куда-то вдаль камешек. Как оказалось, это была моя заколка для волос, но мне было все равно, даже если бы это было алмазное ожерелье.

— Я тоже люблю смотреть на вечернее море, — сказал над моим ухом Вилли.

О-о-ох! Я чуть не подпрыгнула на два метра, совсем отключилась от реальности, где кроме нас с Артуром обитают и другие существа.

— Но по-настоящему оно красивое, когда совсем темно. Мы с отцом часто купаемся после ужина, — не отставал Вилли.

Я чуть не заорала:

— Купаться после еды вредно!

Меня не интересовало ночное море и родственники Вилли. Но мне хотелось побыстрей отделаться от него, а мой крик, наоборот, заинтересовал бы его.

— Купаться в темноте опасно, — сказала я скучным голосом инструктора-спасателя.

— Немного адреналина не помешает, — возразил Вилли. — Да! Забыл сказать тебе днем: снимки получились супер!

Я невольно уставилась на него. Днем? Не заметила ни Вилли, ни всю семью. Он что, шпионит за мной, или у меня полное отключение от внешнего мира?

— Да, Мусьенька, супер!

Еще один.

— Можешь называть меня Мария или Мари, — сухо сказала я.

— О, прости, я слышал, как тебя называют папа и мама. Мари — очень красивое имя.

Я покивала головой и обернулась к мору. Ну да, конечно, будет мой ангел ждать, пока я болтаю с каким-то мальчишкой. Ушел себе за горизонт к тем девушкам, которые не отвлекаются на мелочи.

Ничего не оставалось, как продолжать разговор с Вилли. Еще вчера он казался мне нахальным и самовлюбленным, но сегодня был просто разговорчивым. Действительно, с кем еще ему было говорить, не с Амальхен же? Мы проговорили допоздна, но все же это был не Артур.

Возвращаясь к себе, я решила немного посидеть на террасе. А вдруг замечу того, кто мне Так Важен? Сначала я ждала его с дрожью, но потом даже адреналин не помешал мне задремать, и разбудил меня папа, споткнувшись о мои ноги. Странное дело, меня нельзя назвать высокой или длинноногой, но где я ни сяду, мои ноги всегда мешают.

А утром я чуть не заснула над омлетом. Спасли меня разговоры вокруг и стук тарелок и вилок. И хорошо, что мы завтракали в ресторане, где мягкие стулья с подлокотниками, с плетеного стула я сползла бы под стол и заснула, свернувшись клубочком и натянув на себя скатерть.

Спать нужно было вчера, легла я не позже часа ночи. Но до трех часов вспоминала весь день, думала о моем ангеле, о том, какие чудесные минуты могла бы с ним провести, если бы это он споткнулся о мои ноги. Ха, после крема и поцелуя в руку я уже считала его своим!

— Мусенька, кушай, — призвала меня к порядку мама дипломатическим шепотом. — Тебе не нравится омлет?

— Что? Нет… То есть, я не хочу есть.

— Что такое? — Папа посмотрел на меня пронзительным взглядом.

— Ни-че-го. Я не голодна.

Невыспавшаяся Мария — то еще зелье, но Мария сонная и не желающая завтракать — это катастрофа. Родителя не сказали ни слова, мама сунула мне в руки два апельсина, и я побрела в наш номер. По пути после первого апельсина я с аппетитом съела второй и облизнулась, вспомнив омлет. Но спать хотелось больше, больше, больше… Ни в одном глазу!

В один миг все серые и прочие клетки в моем мозгу заработали в чрезвычайном режиме. Навстречу шел Мой Идеал. Артур. В пестрой до боли глаз рубашке и зеленых полотняных брюках. Выглядел свежим и великолепным.

Я широко и радостно улыбнулась. В этом момент могла соревноваться с Амальхен. Но в том-то и дело, что на маленькую девочку в сто семьдесят сантиметров роста мой ангел никогда не посмотрел бы… вернее, он на меня никак не посмотрел, он обернулся и полминуты изучал ствол пальмы. Я тоже уставилась на этот ствол, но никаких достопримечательностей на нем не увидела. Поравнявшись со мной, Артур вдруг словно только что меня заметил и тихо сказал:

— Утро.

— Утро, — ответила я, не совсем понимая, что это значит. Вряд ли он меня услышал, я пискнула, как дистрофичная мышь. Изо всех сил зажмурилась и проглотила колючий комок, который, словно скороспелый кактус, вырос в горле.

"Ну что я за человек! Что я делаю? Веду себя, как соплячка. Что за усмешку я скроила?"

Злая на весь мир я бросилась в постель и швырнула на пол журнал. В глазах щипало от слез, кактусы в горле размножались словно ошалелые. Ни за что больше не стану смотреть на него и говорить с ним. Он Идеал. Ангел. Не для таких простушек, как я.

А Мусьеньке достаточно говорливого любителя ночных купаний.

— Ага, ага, как же, — грустно пожаловалась я непонятно кому. — Я могу думать и говорить что угодно, но он… но он неотразимый! Я встречалась с шестью мальчишками, даже, можно сказать, парнями. За Кириллом, между прочим, бегали почти все девчонки нашего микрорайона! Но ему до Артура, как до Луны! Другие мне нравились, я гордилась, что они встречаются со мной, а не, например, с Валей из параллельного класса или Тиной из соседнего подъезда. Но ни к одному из них я не чувствовала того, что чувствую к Артуру. Даже не знала, что такие чувства есть на свете. Может, их вызвала та мужественность взрослого мужчины, которой нет у самого "мужественного" восемнадцатилетнего.

Тут из ресторана вернулись родители, и я притворилась, что сплю. Притворилась очень удачно и даже видела какой-то не очень веселый сон. Но меня вернули к действительности.

— Вставай, Мусенька, мы идем к бассейну, — сказала мама.

— Идите сами.

— Еще чего! — сказали они хором.

— Не затем платили столько денег, чтобы ты спала и валялась в постели! — возмутился папа сольно.

— Дайте поспать хоть час…

— Тебе не жалко дня?

— А меня вам не жалко? И я ведь дышу замечательно чистым воздухом из окна. Посплю немного и приду.

Они еще немного поворчали, но оставили меня в покое. И я заснула крепко и сладко, но вдруг кто-то словно крикнул мне в ухо:

— Артур придет к бассейну!

Кое-как промыв глаза, в самом лучшем пляжном комплекте, на который собирала год карманные деньги, я поплелась к бассейну. Даже сонная я восторгалась невероятной красотой пейзажа. Затем — те же действия, что и прошлые дни. Взять полотенце, разложить его рядом с родителями, намазаться кремом.

Родители, как всегда, выдержали недолго, собрали манатки и отправились под белоснежный навес, а потом и в номер. Даже не подумали разбудить любимую дочь. Страшно подумать, что было бы, если бы меня не подняли слова:

— У тебя красная спина.

Я подскочила, как от будильника, и начала крутится словно кошка, которая хочет поймать свой хвост. С той разницей, что у кошки все-таки есть шанс, а я — не сова. Даже Гарри Поттер не смог бы увидеть, насколько покраснела его драгоценная спина.

— Слезет кожа? — спросила я на родном языке.

Вилли изобразил из себя вопросительный знак.

Тут я поняла, что как раз эту фразу перевести на английский не смогу.

— Будут пузыри?

— Нет, не так плохо, нужно помазать.

— Да-да-да. — Я лихорадочно рылась в сумке. — Вот, — сунула ему в руки.

Он захлопал глазами и слегка покраснел. Может, только выглядит на восемнадцать?

— Я сама себя не помажу, — стала объяснять ему. — Пожалуйста, помоги, потому что… А-а-а! Холодно!

— У тебя спина раскаленная, — виновато ответил Вилли. — Даже вода из чайника покажется тебе ледяной. Тебе лучше выходить под вечер, — добавил многозначительно.

— Нет уж, — сказала я, — никуда я не пойду, буду лечить спину.

Обманывала. Даже волдыри размером с блюдце не помешали бы мне бродить в полумраке, тишине, одиночестве и смотреть на звезды, а также думать о своей жизни и мечтах. Только Вилли мне при этом не хватало! Он бы заглушил все мои мысли. Когда сидишь вечером у тускло освещенного бассейна, слышишь вдали шум моря, вдыхаешь его запах и аромат неизвестных цветов, тогда каждый, самый лучший, самый дружелюбный человек мешает наслаждаться неповторимыми минутами.

Но слова: "Что ты тут делаешь одна?" вызвали в моей душе такой горячий отклик, что я не сразу поняла, кто говорит. А ведь сразу узнала бархатистый баритон, было это на каком-то подсознательном уровне, безо всякого участия разума. Потом рассудок включился, и я вспомнила, что уже вела себя, как соплячка, и к чему это привело. Так что небрежно пожала плечами, играя в равнодушие.